Диалектика, в понимании ее Энгельсом, есть учение о развитии путем противоречий, о взаимном проникновении противоположностей. Поэтому, руководствуясь диалектикой, Энгельс не ограничивается критикой лишь одной из двух противоположных, но одинаково сползающих к антиматериалистическим выводам концепций, каждая из которых метафизически изолирует лишь одну сторону живого противоречия и игнорирует или даже отрицает полностью противоположную ей сторону. Он критикует обе концепции в их взаимосвязи, поскольку обе они, несмотря на кажущуюся свою противоположность, едины в гносеологическом отношении. Они имеют общие гносеологические источники (в виде метафизического способа мышления) и приводят к общим (в смысле антиматериалистического их характера) гносеологическим выводам.

В самом деле, концепция «жизненной силы» метафизически отрывает живое от неживого, возводя качественную специфику живого в абсолют. Отсюда — вывод в пользу идеализма и витализма. Концепция механистического сведения высшего к низшему пытается свести живое к неживому, абсолютизируя лишь количественную сторону в явлениях жизни и нацело отрицая их качественную специфику. Отсюда — вывод в пользу агностицизма.

Поэтому Энгельс подвергает критике обе эти ложные концепции — антиматериалистические по своим окончательным гносеологическим выводам и антидиалектические по своим методологическим установкам, гносеологическим источникам. Эта критика строится у Энгельса на последовательном проведении принципов диалектики, в данном случае — на учете нераздельности и взаимосвязанности обоих противоположных моментов в явлениях жизни: их качественной специфики как высшей формы движения и их неразрывной связи с физико-химическими процессами, которые их сопровождают и которыми обусловливается весь процесс жизнедеятельности организма. Как нельзя абсолютизировать специфику живого, отрывая ее от физико-химической основы, так нельзя и сводить ее целиком к этой основе, зачеркивая тем самым качественное своеобразие живого. В итоге и здесь диалектика оказывается единственным средством разоблачения и уничтожения гносеологических корней идеализма и агностицизма в естествознании.

Современное естествознание, благодаря успехам биохимии, а также биофизики, кибернетики и других своих отраслей, блестяще доказывает все новыми и новыми открытиями полную справедливость методологических установок Энгельса. Громадное значение в этом отношении имеет дешифровка кода нуклеиновых кислот, лежащего в основе белкового синтеза в органических клетках. Это выдающееся открытие, сделанное в начале 60-х гг., показывает, во-первых, что невозможно понять сущность жизни и ее важнейших функций, если отрывать живое от физикохимических процессов, совершающихся в организме, и, во-вторых, что нельзя нацело сводить живое к неживому, к физике и химии, поскольку живое представляет собой в качественном отношении более высокую ступень развития материи, более сложный ее структурный уровень.

Как диалектика помогает Энгельсу разоблачать и опровергать агностицизм и вместе с тем служит средством развития теории познания материализма, можно показать на следующем примере. Агностик Негели утверждал, будто в природе существует, вероятно, множество таких форм движения, которые мы неспособны воспринять нашими чувствами. По этому поводу Энгельс замечает: «...это жалкая отговорка, равносильная — по крайней мере для нашего познания — отказу от закона о несотворимости движения. Ведь эти невоспринимаемые формы движения могут превращаться в доступное нашему восприятию движение!»

В самом деле, если все без исключения формы движения в природе способны переходить друг в друга, то и те из них, которые мы не можем воспринимать непосредственно нашими органами чувств, должны при определенных условиях превращаться в такие, которые воспринимаются нами непосредственно. А это означает, что так или иначе, непосредственно или опосредованно все вообще формы движения оказываются доступными для нашего познания.

История современной физики дает этому замечательные подтверждения. Такие формы движения, которые совершаются в области микроявлений и изучаются, например, квантовой механикой, были открыты и познаны в XX в. именно благодаря тому, что они способны переходить в обычные макроявления и связаны закономерно с этими последними. В связи с этим можно сослаться на электронный микроскоп, сыгравший громадную познавательную роль во всех областях естествознания, и особенно в области микроскопической биологии (цитология, гистология, микробиология, вирусология и т. д.).

Как известно, наш глаз как физиологический орган зрения может видеть только в обычном электромагнитном свете, в границах видимой части его спектра. «Световые» же волны, которые несет с собой пучок электронов, для нашего глаза непосредственно невидимы. Но они способны вызывать, в силу взаимосвязи и взаимопереходов различных форм движения, такие действия (например, при помощи фотоприспособлений), которые уже могут наблюдаться нашим глазом непосредственно. В итоге все невидимое становится видимым, все непосредственно недоступное для нашего зрения — доступным78.

Диалектическая идея о качественной превращаемости форм движения и их взаимодействии в природе позволила Энгельсу еще в одном отношении показать несостоятельность агностических воззрений и вскрыть их гносеологические источники. Когда агностики утверждали, будто человек не в состоянии познать что-либо, стоящее якобы за этим взаимодействием, Энгельс отвечал, что раз мы познали формы движения материи, то мы познали и самую материю, и этим, как указывал Энгельс, исчерпывается познание79. Для агностицизма, таким образом, не остается здесь никакой лазейки.

Анализируя с методологической стороны критику Энгельсом идеалистических и агностических концепций в естествознании, следует выделить ее творческий, конструктивный характер. Энгельс никогда не сводил критику реакционных концепций к простому огульному их отверганию; напротив, вскрыв их гносеологическую сущность и гносеологические корни, он противопоставлял им свое собственное решение спорных или неясных вопросов науки, делая это на основе последовательного применения принципов диалектики. Поэтому критический дух диалектики неразрывно связывался у него с ее творческим характером, с ее направляющим влиянием при выработке новых воззрений в естествознании. Это мы видели на примерах разработки Энгельсом космологических проблем, критики гипотезы тепловой смерти Вселенной; это же мы показали на примере разработки гипотезы химического происхождения жизни, выдвинутой Энгельсом при критике витализма и агностицизма в биологии; это же самое мы находим и в решении Энгельсом проблем теории познания (при критике «физиологического» идеализма, отрицающего возможность адекватного познания природы человеком якобы вследствие ограниченности его органов чувств и их мнимой неспособности правильно отражать внешний мир).

Если метафизический разрыв между явлением и сущностью ведет прямо к агностицизму, то аналогичный же разрыв между отдельным и общим, случайным и необходимым, конечным и бесконечным и т. д. также ведет к соответствующим гносеологическим выводам. Энгельс показывает, например, что тот же Негели, не умея правильно понять диалектическое противоречие частного и общего, конечного и бесконечного, катится прямо к агностицизму. Негели метафизически отрывает одну противоположность от другой и неминуемо приходит к агностическим выводам, ибо познание общего может совершаться только через отдельное, точно так же как и познание бесконечного — только через конечное. В случае разрыва между противоположностями познание общего, бесконечного становится невозможным и возникает впечатление, будто мы вообще неспособны познать бесконечное.

Как и во всех аналогичных случаях, Энгельс и здесь разоблачает и опровергает агностицизм и идеализм на основе последовательного проведения принципов диалектики, демонстрируя этим мощь диалектики и как научного метода, и как теории познания материализма. «И в самом деле,— писал он,— всякое действительное, исчерпывающее познание... заключается в том, что мы находим и констатируем бесконечное в конечном, вечное — в преходящем.., Поэтому материю и движение можно познать лишь путем изучения отдельных веществ и отдельных форм движения; и поскольку мы познаём последние, постольку мы познаём также и материю и движение как таковые» 80.

Метафизический разрыв общего и частного приводит к тому, что иногда идеалистическая концепция «первотолчка» принимает совершенно анекдотический вид. Энгельс записывает: бог = не знаю. Иначе говоря, вся сфера непознанного в природе используется теологами с той целью, чтобы спрятать там идею бога-творца как воплощение сверхъестественного объяснения явлений природы, когда их естественные причины еще не установлены.

Метафизический разрыв случайности и необходимости, так же как и во всех предыдущих случаях, ведет к агностицизму и идеализму, поскольку обе эти противоположные стороны действительности существуют в неразрывном единстве и взаимообусловливают друг друга, а потому и могут быть познаны только одна через другую и одна посредством другой. Отрыв случайного от необходимого превращает случайное в нечто якобы лишенное закономерности, в абсолютную случайность, что означает переход на позиции идеализма. В основе сползания в идеализм лежит здесь резкое, антидиалектическое противопоставление случайного и необходимого: все, что можно подвести под всеобщие законы, считается необходимым, а чего нельзя подвести, считается случайным. «Легко видеть,— заключает Энгельс,— что это такого сорта наука, которая выдает за естественное то, что она может объяснить, и приписывает сверхъестественным причинам то, что для нее необъяснимо. При этом для существа самого дела совершенно безразлично, назову ли я причину необъяснимых явлений случаем или богом» 81.

Энгельс показывает, что к сходным в гносеологическом отношении выводам приводит и прямо противоположная односторонняя концепция механицизма. Сведение случайного к чистой, абстрактной необходимости в духе механического детерминизма влечет за собой вывод об абсолютной предопределенности всех последующих событий в истории природы и человечества. «С необходимостью этого рода мы тоже еще не выходим за пределы теологического взгляда на природу,— отмечал Энгельс.— Для науки почти безразлично, назовем ли мы это, вместе с Августином и Кальвином, извечным решением божьим, или, вместе с турками, кисметом, или же необходимостью. Ни в одном из этих случаев нет и речи о прослеживании причинной цепи» 82.

В противовес обоим метафизически односторонним взглядам на соотношение названных категорий Энгельс развил диалектическую концепцию единства случайности и необходимости. Диалектика и здесь оказывается в руках Энгельса теорией познания материализма, наносящей сокрушительные удары по идеализму и агностицизму.

Итак, взгляды Энгельса по данному вопросу можно сформулировать следующим образом. Если диалектика, и только она одна, в состоянии находить в каждом конкретном случае материалистический ответ па выдвигаемые в ходе развития естествознания философские вопросы, то незнание ее естествоиспытателями становится одной из причин перехода их к идеализму и агностицизму.