Вопрос о формах движения материи и их взаимосвязи представляет большой интерес для понимания всей диалектики естествознания в ее энгельсовской трактовке. С этим тесно связан вопрос о структуре современного научного знания. Но прежде чем рассматривать его постановку в наши дни, необходимо, хотя бы очень кратко, разобрать, как он стоял в прошлом веке и особенно в трудах Энгельса. Это даст возможность подойти к нему исторически и проследить, как возникла его современная постановка, то есть как сложился в настоящее время общий взгляд на взаимоотношения и взаимосвязь форм движения, причем мы все время будем по преимуществу говорить о тех формах движения, которые действуют в области природы. Исторический подход даст нам возможность проследить то новое в постановке данного вопроса, что отличает современную нам науку от науки времен Энгельса.

Когда Энгельс начинал работу над «Диалектикой природы», особенно сильно был распространен контовский взгляд на иерархию наук и соответственно на взаимосвязь различных объектов (явлений природы и общества), которые составляли тогда предмет отдельных наук. Сам Конт свой «Курс позитивной философии» строил с тем расчетом, что при его изучении читатель сначала должен изучить всю математику, затем на ее основе — механику, за которой следовали в строгом порядке астрономия, физика, химия и физиология (биология), а завершала все это социология. При этом каждая предшествующая наука служила, у Конта, необходимой предпосылкой для изучения последующей науки: не изучив всю физику, нельзя было, согласно Конту, приступать к химии, без знания всей химии — к биологии, а без изучения биологии — к учению об обществе (социологии). Энгельс писал: «Как мало Конт является автором своей, списанной им у Сен-Симона, энциклопедической иерархии естественных наук, видно уже из того, что она служит ему лишь ради расположения учебного материала и в целях преподавания...» 1

Тем самым, констатирует Энгельс, иерархия наук приводит у Конта к несуразному «интегральному обучению», где каждая наука исчерпывается прежде, чем успели хотя бы только приступить к другой, следовательно, правильная в основе мысль математически утрируется до абсурда.

Однако нас сейчас интересует не эта сторона контов-ской схемы, а только сама последовательность расположения Контом всех наук в один общий ряд, т. е. контовская иерархия наук и ее фактическая основа. Анализируя ее, мы приходим к следующему выводу. Если не считать собственно математики, каждая основная наука имела во времена Конта своим предметом отдельную форму движения материи, хотя это понятие и было введено Энгельсом значительно позднее. Заметим, что механика, которую Конт включал в математику, и астрономия могли быть тогда объединены в одно целое в качестве единой науки — механики, изучающей движения и земных масс (собственно механика), и небесных тел (астрономия).

В таком случае контовскому иерархическому ряду наук будет отвечать иерархический ряд явлений природы и общества. Схематически этот ряд явлений можно представить так:

МЕХАНИЧЕСКИЕ - ФИЗИЧЕСКИЕ - ХИМИЧЕСКИЕ - БИОЛОГИЧЕСКИЕ – СОЦИАЛЬНЫЕ

Тире здесь показывают, что объекты различных наук (различные области явлений природы и общества) резко отделены одни от других и сопоставляются лишь внешним образом. Соответственно обособлены и сопоставлены внешне и науки, изучающие эти объекты.

Такой подход к сопоставлению объектов наук и самих наук получил название «принципа координации».

Энгельс существенным образом изменил принципиальный подход к постановке и решению данной проблемы. Главное внимание он обратил на то, как связываются между собой и как переходят один в другой объекты, изучаемые различными науками (соответственно этому, как связываются и переходят друг в друга сами науки). Это значит, что центр внимания Энгельс перенес как раз на те области между отдельными областями явлений природы, а также между природой и обществом, где до него проводились резкие разграничительные линии.

В результате такого, принципиально нового подхода последовательное расположение объектов научного исследования в один общий ряд (как и самих наук, изучающих эти объекты) отразило собой процесс прогрессивного развития движущейся материи, идущий по восходящей линии (от низшего к высшему, от простого к сложному). Другими словами, более сложный объект рассматривается как возникший и развившийся из более простого и соответственно — изучающая его более «высокая» наука — как происшедшая и развившаяся из более «низкой». Такой подход известен как «принцип субординации».

Конкретным проявлением такого подхода было введенное Энгельсом понятие «форма движения». Это понятие имеет главным образом структурный характер; по отношению к движению оно играет примерно такую же роль, как и понятие «вид материи» по отношению к материи, в том числе понятие дискретных видов материи (микрочастицы и макротела).

Понятие «форма движения» Энгельс ввел в 1873 г. В письме Марксу от 30 мая этого года он писал: «Познание различных форм движения и есть познание тел. Таким образом, изучение этих различных форм движения является главным предметом естествознания» 2.

Здесь впервые Энгельсом употреблено выражение «форма движения» и определено отношение форм движения к предмету естествознания.

В соответствии с этим Энгельс писал, что каждая наука анализирует отдельную форму движения или ряд связанных между собою и переходящих друг в друга форм движения, а потому в данном случае речь должна идти о расположении самих форм движения «согласно внутренне присущей им последовательности» 3. Этим в первую очередь отличается, по мнению Энгельса, современный ему взгляд от контовского и других предшествовавших ему воззрений. «Но так как теперь,— писал Энгельс,— в природе выявлена всеобщая связь развития, то внешняя группировка материала в виде такого ряда, члены которого просто прикладываются один к другому, в настоящее время столь же недостаточна, как и гегелевские искусственные диалектические Переходы. Переходы должны совершаться сами собой, должны быть естественными. Подобно тому как одна форма движения развивается из другой, так и отражения этих форм, различные науки, должны с необходимостью вытекать одна из другой» 4.

Применяя конкретно понятие «формы движения», Энгельс фактически пришел к такому ряду явлений природы и общества, который существенно отличался от контовского, хотя сам порядок объектов соответствовал контовскому. Различие здесь состояло не в последовательности расположения науки в их общий ряд, а в трактовке как самих объектов, так и характера их взаимосвязи. Взгляды Энгельса на формы движения материи схематически можно представить следующим образом:

МЕХАНИЧЕСКИЕ ... ФИЗИЧЕСКИЕ ... ХИМИЧЕСКИЕ ... БИОЛОГИЧЕСКИЕ ... СОЦИАЛЬНЫЕ

Тут точки, которые заменили собой прежние резко разделяющие линии в контовской схеме, обозначают указание на переходы между различными формами движения, благодаря чему этот ряд форм движения изображает собою общий процесс развития материи, начинающийся в области неорганической природы, лучше сказать, доорганической природы (первые три члена ряда), затем переходя щий в область органической природы (четвертый член ряда) и, наконец, в область человеческой истории (последний член ряда).

Интересно было бы проследить генезис возникновения понятия «форма движения» у Эпгельса. Когда еще только начиналась работа над «Диалектикой природы», в области физики уже утвердилось понятие энергии с ее различными формами (механическая форма, несколько физических и химическая форма). Следовательно, понятие формы энергии охватило собой целую область неорганической (доорганической) природы и показало, что различные формы энергии (движения) превращаются одна в другую. Однако область явлений жизни и область социальных явлений все еще оказывались резко отделенными от области неорганической природы. Такое переходное положение может быть представлено в виде следующей схемы:

(МЕХАНИЧЕСКИЕ ... ФИЗИЧЕСКИЕ ... ХИМИЧЕСКИЕ) ... (БИОЛОГИЧЕСКИЕ ... СОЦИАЛЬНЫЕ)

ФОРМЫ ЭНЕРГИИ И ЯВЛЕНИЯ

Очевидно, что было невозможно распространить физическое понятие энергии на область биологических и социальных явлений. Для Энгельса было очевидно и то, что между неживой и живой природой не может быть резкой границы, абсолютной преграды, точно так же, как и между природой и обществом, значит, и тут, вместо все еще сохранявшихся строго разграничительных линий, следовало бы искать и находить реальные переходы, которые могли бы объяснить возникновение жизни из неорганической и человека из органической природы.

Решение этого вопроса было осуществлено Энгельсом именно посредством введения понятия «форма движения». В это понятие входят не только различные формы энергии, но и явления жизни (биологическая форма движения) и общественные явления (социальная форма движения). Одновременно устраняется опасность сведения высшей ступени развития материи к низшим, которая неизбежно получается в том случае, если биологические и социальные явления подводятся под физическое понятие энергии.

Энгельсовское решение вопроса можно представить следующей схемой:

(МЕХАНИЧЕСКИЕ ... ФИЗИЧЕСКИЕ ... ХИМИЧЕСКИЕ) ... (БИОЛОГИЧЕСКИЕ ... СОЦИАЛЬНЫЕ)

(ФОРМЫ ЭНЕРГИИ И ЯВЛЕНИЯ)

ФОРМЫ ДВИЖЕНИЯ

Интересно отметить следующее: к моменту составления схемы Энгельса переходы между различными формами движения (те, которые отмечены выше точками) были изучены по преимуществу только между двумя формами движения — между механической и тепловой.

В 40—60-х годах XIX в. возникли такие физические концепции, касающиеся указанной области перехода, как механическая теория теплоты, термодинамика и молекулярно-кинетическая теория газов. Возникли также теории, отражающие переходы между такими физическими формами движения, как электрическая и магнитная (труды Фарадея); возникла электромагнитная теория света, исходящая из единства электромагнитной и лучистой форм движения (труды Максвелла) в 70-х годах XIX в. Возникли теории, касавшиеся взаимосвязи и переходов между химической, механической и тепловой формами движения в 70-х годах (труды Гиббса), еще раньше — касающиеся взаимосвязи и перехода электрической и химической форм движения. В 80-х годах эти теории на основе закона сохранения и превращения энергии развились в физическую химию, благодаря созданию теории электролитической диссоциации с ее центральным понятием «ион». Но это уже происходило после того, как Энгельс в «Диалектике природы» высказал замечательное предвидение о том, что надо ждать выдающихся открытий в пограничной области между химическими и электрическими явлениями (см, схему 2): На приведенной схеме показано, что Энгельс не только обобщил уже известные факты, касающиеся взаимных переходов различных форм движения, но и высказал ряд прогнозов в отношении открытия новых переходов, в то время еще неизвестных или не изученных. Более того, он сам взялся за разработку одной из таких переходных областей, связывающих природу и человека (общество). Посмотрим, как это у него происходило.

Весь процесс развития материи Энгельс рассматривал как совершающийся по восходящей линии, т. е. в последовательном порядке возникновения более сложных, высших форм движения из более простых, низших.

Исходя из этих соображений, Энгельс отчетливо понимал, что в какие-то отдаленные времена на Земле должен был осуществиться переход от химизма к жизни. Опираясь на диалектический взгляд на развитие природы, Энгельс смело предсказал, что в будущем должен быть открыт такой химический процесс, который, усложняясь все больше и больше, выйдет за свои собственные (химические) рамки и приведет к появлению жизни. Это предвидение Энгельса блестяще оправдалось благодаря возникновению биохимии, а вслед за нею биофизики, молекулярной биологии и биокибернетики, которые быстрыми темпами приближаются к решению задачи биосинтеза, т. е. искусственного получения живой материи химическим путем.

Обращаясь к более высокой ступени развития форм движения материи, Энгельс уделил особое внимание переходу от биологической формы движения к социальной, иначе говоря, к вопросу о происхождении человека из природы. Этому вопросу посвящена работа Энгельса о роли труда в процессе превращения обезьяны в человека. В этой работе заложены основные положения трудовой теории антропогенеза. В результате был заполнен пропуск между биологической и социальной формами движения, сохранявшийся после создания Дарвином эволюционного учения.

Важно отметить следующее: к идее животного происхождения человека подошел и Дарвин, за что его учение подверглось острым нападкам со стороны реакционеров и церковников. Однако Дарвин рассматривал всю проблему антропогенеза в чисто биологическом плане (например, проводя сравнительно анатомическое исследование человека и обезьяны) и не касался ее социального плана. Напротив, Энгельс пошел несравненно дальше Дарвина, поставив в центр своего исследования не биологический, а социальный фактор — роль трудовой деятельности наших отдаленных предков; зато именно Энгельсу, благодаря такому подходу, удалось проследить, как реально мог быть осуществлен переход от биологической формы движения к социальной; этого нельзя было бы добиться, оставаясь в рамках чисто биологического подхода.

Для более полной характеристики взглядов Энгельса на формы движения материи нужно отметить одно исключительно важное обстоятельство. Каждую форму движения Энгельс сопоставляет с присущим ей особым материальпым носителем (видом материи, способом существования которого является данная форма движения, действующая в области природы): Очевидно, что «носителем» социальной формы движения является человек, как общественное существо.

Энгельс видел, что молекулы не могут считаться единственным носителем всех физических форм движения и только в отношении теплоты их можно принять за таковые. Он указывал на гипотетические «частицы эфира» как на предполагаемые дискретные носители электрического движения, которые предстоит еще открыть, однако до конца XIX в. невозможно было сказать что-нибудь определенное относительно этих, еще неизвестных физических видов материи. Поэтому в качестве материального субстрата физических форм движения, за отсутствием чего-либо другого, Энгельс вынужден был принять молекулы.

Итак, вначале Энгельс в основу своих работ по диалектике естествознания клал одни лишь формы движения материи. Но постепенно, углубляясь в исследование проблемы, он логически должен был прийти к выводу, что последовательность развития форм движения имеет своей основой последовательность развития и усложнения материального субстрата этих форм, каковыми являются различные дискретные виды материи. Такой вывод логически вытекал из общего положения диалектического материализма, сформулированного Энгельсом, что движение есть способ существования материи 5.

В применении к данному вопросу это общее философское положение конкретизируется следующим образом: каждая отдельная форма движения есть форма, или способ, существования качественно особого вида материи. Исходя из этого соображения, Энгельс поставил в центр внимания, наряду с формами движения, также и материальные носители этих форм, т. е. качественно определенные виды материи (обычные макротела природы, молекулы, атомы, белковые тела), причем различные формы движения стали характеризоваться Энгельсом как способ движения (изменения) их материальных носителей.

Энгельс показывает, что каждая форма движения способна превращаться или переходить в другую, высшую по сравнению с ней форму движения, причем при этом образуется своеобразная «узловая линия», отражающая последовательный ряд переходов количества в качество. Отдельные «узлы» на этой линии представляют собой области скачка, области перехода между двумя смежными формами движения и соответственно этому между двумя смежными науками в их общем ряду. С переходом от низшей формы движения к высшей меняется и материальный объект (носитель движения), причем высшая форма движения продолжает содержать в себе низшую, но уже не как самостоятельно существующую, а как подчиненную высшей. Поэтому каждую науку можно охарактеризовать двояко: во-первых, по ее материальному объекту, которым она отличается от предшествующей науки; во-вторых, по ближайшей к ней более низшей форме движения, через которую данная наука связывается с предшествующей ей наукой.

Подходя к этому вопросу с точки зрения современной науки, мы можем обнаружить уязвимые и устаревшие места во взглядах Энгельса на соотношение форм движения и их материальных носителей. Однако для нас важен сам принцип — сопоставлять формы движения с их определенным материальным субстратом (видом материи): как в общем случае движение есть способ существования материи, так в каждом частном случае та или другая конкретная форма движения есть способ существования соответствующего вида материи.

При этом Энгельс исходил из неоднозначного соотношения между видом материи и формой движения. Он констатировал:

1)            один и тот же вид материи (например, дискретная микрочастица или макротело) может одновременно совершать не одно какое-либо определенное по своему качеству или форме движение, а много качественно различных движений. Так, живой организм с присущим ему биологическим движением одновременно совершает механические, физические и химические движения. Таким образом, в природе различные формы движения сочетаются между собою и сопровождают одна другую;

2)            одна и та же форма движения может быть связана с различными материальными носителями и появляться на различных ступенях развития материи. Так, физическая форма движения (например, электрическая) обнаруживается не только у физических, но и у химических, геологических и биологических объектов. Механические движения могут совершать любые макротела — от мертвого камня до человека.

Решая этот вопрос, Энгельс развил представление о главной и побочных формах движения материи. Каждая из высших форм движения всегда бывает связана необходимым образом с каким-либо реальным механическим (внешним или молекулярным) движением, подобно тому, как высшие формы движения производят одновременно и другие формы движения, и подобно тому, как химическое действие невозможно без изменения температуры и электрического состояния, а органическая жизнь невозможна без механического, молекулярного, химического, термического, электрического и тому подобного изменения. «Но наличие этих побочных форм не исчерпывает существа главной формы в каждом рассматриваемом случае» 6.

Здесь термин «побочная» употребляется не в смысле «второстепенная», «случайная», «привходящая», а в смысле превзойденная в процессе развития материи. В пределах химического процесса, совершающегося посредством движения (взаимодействия) атомов, химическая форма движения является главной, а физическая (например, электрическая) — побочной, поскольку химизм возникает путем усложнения физических (в том числе и электрических) процессов, и представляет собою выход за границы, переход в качественно новую, более сложную область явления природы. В свою очередь, когда химический процесс достигает более высокой ступени развития и выходит за свои собственные рамки, порождая жизнь, химическая форма движения превращается в побочную, по сравнению с биологической, которая становится на этот раз главной.

Это показывает, что главная форма движения возникает генетически из той, которая была главной на предыдущей ступени развития материи и которая сейчас оказалась превзойденной более сложной, более высокой и более развитой формой движения. Возникшая главная форма движения не отбрасывает, не отменяет той формы, из которой она возникла, а включает ее в себя в качестве своего структурного элемента, как подчиненный момент более сложного совокупного движения. Рассматривая генетические и структурные отношения между главными и побочными формами движения вслед за Энгельсом, мы получаем возможность ориентироваться в общем вопросе о соотношении между формой движения и видом материи. Это дает возможность разобраться в вопросе об однозначных отношениях между ними.

Покажем на примере трактовки Энгельсом соотношения биологической формы движения, с одной стороны, механической, физических и химической — с другой, как Энгельс конкретно понимал взаимосвязь высших и низших форм движения, а в данном случае — главной и «побочных». Здесь главной выступает биологическая форма движения, а «побочными» (в смысле: превзойденными) — механическая, физические и химическая.

Некоторые авторы, не разобравшись в смысле и значении высказываний Энгельса, сделали вывод, что раз физические и химические процессы Энгельс определил как «побочные» по отношению к биологическим как главным, то это, дескать, означает, что физические и химические процессы не играют существенной роли в явлениях жизни, что они не могут служить объяснением ее сущности, занимают второстепенное место в понимании биологических процессов. Если же кто-нибудь из ученых будет возражать против этого, он немедленно будет объявлен «механистом» или «механицистом», так как, согласно взглядам этих авторов, объяснение явлений жизни на основании физических и химических процессов, протекающих в живых организмах, есть, дескать, «сведение» высшего к низшему, качества к количеству, а это и есть самый типичный признак механицизма.

Но самое странное во всем этом было то, что эти авторы свои ошибочные взгляды и оценки пытались приписать Энгельсу, прячась за его авторитет. Между тем ничего похожего на их утверждения Энгельс никогда и нигде не высказывал. Напротив, он прямо утверждал, что в истории естествознания только после достаточного развития наук о неживой природе можно было с успехом приняться за объяснение явлений движения, представляющих процесс жизни. «Объяснение этих явлений шло вперед в той мере, в какой двигались вперед механика, физика и химия. Таким образом, в то время как механика уже давно была в состоянии удовлетворительно объяснить происходящие в животном теле действия костных рычагов... сводя эти действия к своим законам, имеющим силу также и в неживой природе, физико-химическое обоснование прочих явлений жизни все еще находится почти в самой начальной стадии своего развития. Поэтому, исследуя здесь природу движения, мы вынуждены оставить в стороне органические формы движения» 7.

Уже из этих слов ясно, что объяснение явлений жизни Энгельс видел прежде всего в их «физико-химическом обосновании», следовательно, ее основой он считал физикохимические процессы. И именно потому, что само естествознание в последней четверти XIX в. не было еще в состоянии дать такое обоснование, он оставлял без рассмотрения биологическую форму движения.

В другом месте Энгельс прямо называет химию одной из двух «первооснов» для существенного изучения форм органической жизни (наряду с наукой о главной органической структурной форме, клетке) 8.

Разумеется, никакого механицизма здесь нет и в помине. Как бы ни были важны химические и физические процессы для объяснения сущности жизни, а также механические, они в сфере жизни выступают иначе, нежели в области неживой природы. В последней они играют самостоятельную роль, в живой же природе они оказываются «превзойденными» более высокой формой движения и подчинены ей. «...Организм — это движение таких тел,— писал Энгельс,— в которых одно от другого неотделимо. Ибо организм есть, несомненно, высшее единство, связывающее в себе в одно целое механику, физику и химию, так что эту троицу нельзя больше разделить. В организме механическое движение прямо вызывается физическим и химическим изменением...» 9

Далее те же самые авторы, видящие «механицизм» в раскрытии взаимосвязи между биологической и физико-химическими формами движения, утверждают, будто приспособительные процессы и проявления целесообразности в живой природе есть следствие того, что органические виды якобы «стремятся» к тому, что им полезно, и через это свое «стремление» как чисто биологический фактор достигают необходимого своего совершенства. Такой, явно ламаркистский взгляд (в духе психоламаркизма) был резко раскритикован Энгельсом, причем этой критике был подвергнут Дюринг, нападавший на дарвинизм и открыто защищавший ламаркизм. Указывая на то, что окраска тела различных животных делает их незаметными на фоне окружающей их среды, Энгельс подчеркивал, что «конечно, они приобрели такую окраску не намеренно и не руководствуясь какими-либо представлениями: напротив, эта окраска объясняется только действием физических сил и химических агентов» 10 11.

Наконец, с особой яростью некоторые ученые и поддерживающие их философы нападали на концепцию, признававшую, что у такого важного биологического свойства, как наследственность, есть специфический материальный носитель. Эта строго научная концепция всячески третировалась как якобы идеалистическая и метафизическая, схоластическая и мистическая. Между тем не кто иной, как Энгельс, выдвинул совершенно аналогичную концепцию в отношении ощущений, и с помощью этой концепции он дал материалистическое и вместе с тем диалектическое объяснение этому свойству высокоорганизованных живых существ. Он писал: «Ощущение связано необходимым образом не с нервами, но, конечно, с некоторыми, до сих пор не установленными более точно, белковыми телами» п.

Ход рассуждений Энгельса здесь следующий: «Жизнь есть способ существования белковых тел...» 12. Это — в самом общем смысле. Но если это так, то отдельные проявления и свойства жизни, такие как ощущения, должны быть способом существования качественно определенных видов белковых тел с их особой структурой, с их особой химической природой. И если это так в отношении ощущений, то совершенно так же дело должно обстоять и в отношении наследственности.

Такой вывод полностью вытекает из исходного соображения Энгельса о том, что явления жизни должны получить физико-химическое обоснование.

Разумеется, ничего идеалистического, мистического, схоластического, метафизического и т. п. в такой концепции нет. Она полностью и до конца является строго научной, отвечающей всему духу современного естествознания, и по этой причине не может противоречить ни материализму, ни диалектике. Сейчас же нам важно подчеркнуть, что она вытекает из самого существа энгельсовского понимания диалектической взаимосвязи форм движения в природе.

Таковы в общих чертах были взгляды Энгельса по интересующей нас проблеме. В дальнейшем развитие научных представлений о взаимосвязи и соотношениях между формами движения материи пошло но различным направлениям, из которых мы рассмотрим два основных: во-первых, более глубокое проникновение во внутренний «механизм» взаимных переходов между различными формами движения материи, во-вторых, более полное раскрытие процесса поляризации (дивергенции) форм движения.