В своем докладе профессор Дрей затронул вопрос, который в последнее время привлек к себе большое внимание, а именно возможно ли полностью объяснить какое-нибудь индивидуальное событие и, в частности, можно ли это сделать с помощью «охватывающих» законов. Мне бы хотелось кратко остановиться на этой проблеме.

При любом объяснении, использующем «охватывающие» законы, анализируемое событие всегда характеризуется при помощи некоторого утверждения — экспланан-дума. Так, например, когда мы спрашиваем, почему данная масса газа q увеличила свой объем в период между 17.00 и 17.01 час., или почему при данном выбрасывании В j четырех костей сумма выпавших очков превысила 4, то объясняемое событие описывается такими утверждениями, как «масса газа q увеличилась в своем объеме в период между 17.00 и 17.01 час.» и «при данпом выбрасывании В{ четырех костей общая сумма выпавших очков превысила 4». Отсюда ясно, что предметом возможного объяснения с помощью «охватывающих» законов могут стать только такие индивидуальные события, которые описываются утверждениями подобного рода. (Это, естественно, не означает, что каждое такое событие может быть действительно объяснено данным способом. Анализ объяснений, производящихся с помощью охватывающих законов, показывает нам их логическую структуру, но он ничего не говорит о том, в какой мере индивидуальные события, происходящие в мире, могут быть объяснены. Последнее зависит от того, каковы законы этого мира, и на данный вопрос нельзя ответить только средствами логического анализа. В частности, поэтому анализ объяснений такого типа не предполагает теории универсального детерминизма и не ведет к ней.)

Очень часто, однако, понятие индивидуального события трактуется способом, весьма отличным от вышеприведенного. События в этом втором смысле обычно характеризуются не высказыванием, описывающим его, а некоторым именем собственным или определенными описаниями, такими, например, как «детские крестовые походы», «Октябрьская революция», «извержение Везувия в 79 г. н. э.», «убийство Юлия Цезаря», «первое солнечное затмение в 00-х годах XX века» и т. д. Индивидуальные события в этом смысле не могут быть объяснены ни охватывающими законами, ни каким-либо иным способом; и в самом деле, совершенно неясно, что следует понимать под объяснением таких событий. Например, различные аспекты убийства Юлия Цезаря включают факт того, что Врут и Кассий составили политический заговор, что Врут и его друзья-заговорщики занимали такую-то и такую-то политическую позицию и стремились к тому-то и тому-то, что Цезарь получил такие-то и такие-то раны и что, если можно положиться на мнение, с которым я столкнулся несколько лет тому назад и которое могло бы быть поддержано физикой, с каждым вдохом мы вдыхаем те молекулы кислорода и азота, которые были выдохнуты Цезарем в его последнюю минуту. Очевидно, полная характеристика индивидуального события, не говоря уже об объяснении, в этом смысле слова невозможна.

За неимением лучшего выражения я буду называть индивидуальные события последнего рода «конкретными событиями». Индивидуальные же события, в принципе допускающие их объяснение охватывающими законами, то есть события, описываемые утверждениями, можно принять за частные аспекты или факты конкретных событий 5.

Едва ли необходимо указывать на то, что конкретные события не ограничиваются областью истории. Такое событие, например, как первое полное солнечное затмение в 60-х годах нашего века, точно так же обнаруживает бесконечно большое количество химических, биологических, социологических и всяких иных аспектов и поэтому не может быть полностью описано и тем более полностью объяснено. Но некоторые его частные аспекты, например то, что оно наблюдалось в таких-то и таких-то районах земного шара, что оно длилось столько-го секунд и т. д., хорошо могут быть объяснены «охватывающими» законами 6.

Но было бы неверно утверждать, что с помощью этих законов можно объяснить скорее некоторую характеристику события, чем индивидуальное событие как таковое. Это неверно прежде всего потому, что характеристика события формулировалась бы с помощью предикативного выражения, такого, например, как «полное солнечное затмение, наблюдавшееся на Аляске». А так как такие выражения, не являясь утверждениями в подлинном смысле этого слова, не могут быть заключением дедуктивного или индуктивного вывода, то характеристика события не может быть объяснена способом «охватывающих» законов. Далее объяснению с помощью данного метода подлежало бы возникновение некоторого события определенного рода в данном отрезке пространства-времени:      например,

удлинение ртутного столбика в некотором термометре в данном месте в определенный промежуток времени или тот факт, что некоторое лицо заболело желтой лихорадкой после укуса москитов определенного типа. Но все это, вне всякого сомнения, — индивидуальные события, которые могут быть описаны высказываниями. Поэтому в данном вопросе я полностью согласен с Мандельбаумом, который, отвергая утверждение Хайека, что объяснение и предсказание никогда не относятся к индивидуальному событию, пишет: «Можно считать, что предсказание определенного солнечного затмения или его объяснение относятся к конкретному событию даже и в том случае, когда они не охватывают всех аспектов этого события, таких, например, как температура солнца, влияние затмения на температуру земли и т. д.» 7.

Я уже говорил, что конкретное событие, имея бесконечное количество аспектов, не может быть полностью описано, тем более объяснено. Но, по крайней мере в одном смысле, возможность полного объяснения как раз тех индивидуальных событий, которые описываются выскалываниями, подвергалась в последнее время обсуждению и анализу. Эта проблема была поднята в докладе проф. Дрен, когда он ставил вопрос о том, можно ли вообще считать, что событие объяснено полностью, если мы подведем его под статистические, а не строго универсальные законы и тем самым не покажем, что «оно должно было произойти». В самом деле, как уже было отмечено ранее, эксплананты статистического объяснения придают экс-цланандуму только более или менее высокую индуктивную вероятность, но не связаны с ним необходимым образом, как в случае дедуктивно-номологического объяснения. Можно было бы сказать, что объяснение последнего типа является полным, а объяснение вероятностного типа — неполным8. Если, однако, эти термины понимаются таким образом, то необходимо помнить, что более полное объяснение события не сводится просто к объяснению большего числа его аспектов. И в самом деле, понятие полноты, рассматриваемое в настоящем случае, относится только к объяснению событий, описываемых высказываниями, в то время как понятие аспекта события было введено нами для характеристики событий конкретного типа.

И в заключение мы считаем, что в свете вышеизложенного можно было бы уточнить, в каком смысле говорят о частичном объяснении конкретного события или называют некоторые из объяснений более полными — в отличном от вышеприведенного значения данного термина — по сравнению с другими. Прежде всего, любой ряд дедуктивно-номологических объяснений, каждое из которых объясняет некоторый аспект конкретного события, может быть назван частичным объяснением этого события. И если аспекты, объясненные в некотором ряду, представляют собой какую-то часть аспектов, объясненных в другом ряду, то первый ряд объяснений следует считать менее полным по сравнению со вторым. Данные понятия частичности и полноты объяснения можно было бы обобщить таким образом, что они оказались бы применимыми также и для рядов, содержащих объяснения вероятностного типа. Однако подобная детализация была бы здесь неуместной.