Начало размежевания революционно-демократического лагеря с буржуазным либерализмом

Термины «западники» и «славянофилы», возникшие в пылу полемики в начале 40-х годов, уяхе современниками понимались как очень условные. «Неточность такого рода,— писал вдумчивый современник П. В. Анненков,— неизбежны везде, где спор стоит не на настоящей своей почве и ведется не тем способом, не теми словами и аргументами, каких требует» 2. Западничество как антифеодальное, антикрепостническое идейное направление с самого начала заключало в себе две тенденции буржуазного развития, отражавшие идеологию крестьянства, с одной стороны, и обуржуазившихся помещиков и формировавшейся буржуазии — с другой.

Студенческий кружок А. И. Герцена и Н.П. Огарёва

В ряду других студенческих кружков, существовавших в Московском университете в начале 30-х годов, следует выделить кружок, группировавшийся вокруг Герцена и Огарева. В нем с особой полнотой выявилась дальнейшая тенденция развития русского революционного движения. Пример декабристов не только будил революционную активность молодой России, он заставлял осознавать причину трагического исхода их выступления. Уроки отечественной истории осложнялись впечатлениями от современной политической жизни Европы — буржуазные революции на Западе оставляли нерешенным социальный вопрос. Герцен и его друзья приходят к мысли о «необходимости другой работы — предварительной, внутренней». Начинаются упорные поиски такой революционной теории, которая указала бы подлинный, истинный путь решения общественных проблем.

Славянофилы и их противники

На рубеже 30—40-х годов XIX в. в кругах русского либерального дворянства возникло идейное течение, получившее название славянофильства. Крупнейшими представителями славянофильства, развивавшими свои взгляды в философских, исторических и литературно-критических сочинениях, в публицистических статьях, были А. С. Хомяков, братья И. В. и П. В. Киреевские, братья К. С. и И. С. Аксаковы, Ю. Ф. Самарин, А. И. Кошелев и ряд других. По своей социальной сущности это была идеология помещиков, стремившихся найти выход из нараставшего кризиса крепостного хозяйства в сочетании незыблемого помещичьего права на землю с некоторыми элементами буржуазного развития.

Общественное движение в России и революция 1848 года

22 апреля Николай I отдал распоряжение об аресте петрашевцев, а 26 апреля 1849 г. был объявлен манифест о начале венгерского похода. Близость этих двух дат не была случайностью. Выступая на вооруженное подавление европейской революции, царизм — эта «великая опора европейской реакции» — обеспечивал свой далеко не прочный тыл.

Философские письма П. Я. Чаадаева

Когда идеологи реакции попытались противопоставить прогрессивным идеям «теорию официальной народности», передовая русская интеллигенция ее решительно осудила. Эта «теория» получила свое окончательное оформление под пером николаевского министра просвещения С. С. Уварова. После проведенной им в 1832 г. ревизии Московского университета, в отчете царю, намечая основные идейные установки нового царствования, он провозгласил «истинно русскими охранительными началами» «самодержавие, православие и народность, составляющие последний якорь нашего спасения и вернейший залог силы и величия нашего отечества». Под «народностью», как уже говорилось выше, Уваров понимал якобы исконную патриархальную преданность русского народа царскому самодержавию и помещикам. Вся история России трактовалась как гармоническое и нерушимое единство самодержавия и крепостного права, как блистательное утверждение все возрастающей мощи и величия русского государства. «Прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается ее будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение...»,— так выглядела история России в изложении главного столпа охранительных начал шефа жандармов А. X. Бенкендорфа. В том же 1832 г. «научное» обоснование этой «теории» дал профессор Московского университета М. П. Погодин во вступительной лекции к курсу русской истории. Этот казенный оптимизм пронизывал все сферы политической и идейной жизни: образование, науку, искусство, литературу и журналистику. Он должен был стать плотиной, которая оградила бы Россию от «растлевающего» влияния революционных идей.