Мы уже говорили о погребении неандертальского юноши в Ле Мустье. В 1938 году советский археолог А. П. Окладников в гроте Тешик-Таш также обнаружил довольно хорошо сохранившееся погребение неандертальского мальчика. Кости лежали в небольшом углублении. Вокруг черепа острыми концами вниз были воткнуты козлиные рога, образуя вокруг головы своеобразную ограду. Вблизи от могилы А. П. Окладников обнаружил также следы костра, который, судя по тонкому слою золы, горел очень непродолжительное время. Вполне возможно, что это был ритуальный костер, непосредственно связанный с погребением. Особенностью обоих этих погребений было то, что скелеты лежали в положении, напоминающем позу спящего человека: на боку, со слегка подогнутыми коленями. По-видимому, руки и ноги покойника при погребении привязывались к телу. Такой способ захоронения встречался в близкое нам время у наиболее отсталых племен. Примерно так хоронили своих покойников папуасы Новой Гвинеи: они связывали ему руки и ноги, считая, что это не позволит мертвому вернуться и нанести вред сородичам.

Для того чтобы яснее представить зависимость первобытных людей от природы, их бессилие, лучше всего обратиться к жизни народов, отставших в своем историческом развитии. «Трудно себе представить, до какой степени достигает голод среди здешних народов, существование которых зависит единственно от случая,— писал в XIX веке крупный русский исследователь Крайнего Севера Ф. Врангель.— Часто с половины лета люди питаются уже древесною корою и шкурами, до того служившими им постелями и одеждою. Случайно пойманный или добытый 'олень делится поровну между членами целого рода и съедается, в полном смысле слова, с костями и шкурой. Все, даже внутренности и толченые рога и кости, употребляется в пищу, потому что надобно чем-нибудь наполнить терзаемый голодом желудок». Далее ученый пишет, что во все дни этой дикой голодовки люди живут только мыслью об удачной охоте на оленей. И наконец этот счастливый момент настает. Разведчики приносят радостную весть — на другом берегу реки обнаружен табун оленей. «Радостное ожидание оживило все лица, и все предсказывало обильный промысел,— продолжает Ф. Врангель.—Но, к ужасу всех, внезапно раздалось горестное, роковое известие: «Олень пошатнулся!» Действительно, мы увидели, что весь табун, вероятно устрашенный множеством охотников, отошел от берега и скрылся в горах. Отчаяние заступило место радостных надежд. Сердце разрывалось при виде народа, внезапно лишенного всех средств поддерживать свое бедственное существование. Ужасна была картина всеобщего уныния и отчаяния. Женщины и дети стонали громко, ломая руки, другие бросались на землю и с воплями взрывали снег и землю, как будто приготовляли себе могилу. Старшины и отцы семейства стояли молча, устремив безжизненные взоры на те возвышения, за которыми исчезла их надежда» (Ф. Врангель. Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю, ч. II. 1841, стр. 105—106). Это яркая картина безысходного отчаяния, страха перед будущим и полного бессилия. Но ведь здесь речь идет о сравнительно недавнем прошлом некоторых современных народов. Первобытные же люди с их жалкими орудиями труда были перед лицом природы еще слабее и беспомощнее.

В 1856 году в долине Неандерталь (Германия) были найдены останки древнего человека, который жил приблизительно 100—150 тысяч лет назад. По названию долины, где впервые были обнаружены костные останки этого древнего человека, ученые назвали его неандертальцем. В последующие годы при раскопках поселения неандертальцев были обнаружены на территории Франции, Бельгии, Хорватии, Англии, Чехословакии, Испании, Палестины, СССР, Африки, на острове Ява.

Археологи тщательно исследовали останки питекантропов и синантропов, их орудия труда, установили, в какое время они жили, на каких животных охотились, какие при этом использовали орудия труда, когда начали использовать огонь... Но самые тщательные исследования не дают никаких данных о том, что уже в это время существовали какие-либо религиозные верования. Религии в это время еще не было.

Очень много интересных фактов для понимания проблемы происхождения религии дает нам также языкознание. В языке сохранилось очень много выражений, которые своими корнями уходят в далекое прошлое. Например, мы говорим: «Ружье выстрелило» — и даже не задумываемся над тем, что это образное выражение, что на самом деле из ружья вылетает не стрела, а пуля. Но мы не говорим: «Ружье выпулило». Так говорить не принято. Мы не задумываемся над тем, что глагол «стрелять» тесно связан со словом «стрела», что выражение «выстрелить» уходит к временам, когда люди пользовались луком и стрелами.