Неокантианский исторический номинализм

Построения представителей «философии жизни» па рубеже XIX—XX вв. отнюдь не единственный вариант «критики исторического разума». В этот период в рядах западных философов особенно популярен лозунг «Назад к Канту!». Такие ведущие теоретики Баденской школы неокантианства, как В. Винделъбанд и Г. Рик-керт, создали в своих трудах своеобразную альтернативу воззрениям сторонников «философии жизпи», по-своему нарисовав картину способностей и лимитов исторического разума.

Неогегельянство против Гегеля

Среди представителей неогегельянства нашего столетня ведущих теоретиков историзма, несомненно, выделяются два имени — Б. Кроче и Р. Дж. Коллпнгвуд. Г) своем подходе к проблеме смысла истории они отправлялись от принципов гегельянства, но одновременно критиковали учение Гегеля, отделяя его «живое» содержание от «мертвого», наносного, изжившего себя. Вслед за Гегелем они приняли тезис о диалектике развертывания объективного духовного начала в жизни человечества, но одновременно критиковали спекулятивную схематику исторического процесса, предлагаемую немецким философом в ключе субстанциального мышления, тотально отрицали идею «замкнутости» истории, возможность представить себе как некоторое завершенное целое. Кроче и Коллингвуд следовали в фарватере движения «критики исторического разума». Они утверждали плюрализм, множественность смысловых картин истории, воспринимаемых субъектом социального познания и действия. Спекулятивным построениям Гегеля в их сочинениях противостоит исторический релятивизм.

Классика и современность: два подхода к смыслу истории

Выработать современный подход к вопросу о смысле истории — означает сегодня по-новому взглянуть на путь, пройденный человечеством, учитывая искания философов прошлого и настоящего, избравших различные мировоззренческие перспективы. Западная философия истории нашего столетия формируется и эволюционирует в полемике с традицией классической мысли Нового времени, уходящей своими корнями в глубинные пласты европейской культуры. XX век характеризуется ныне крупными теоретиками Запада как эпоха постмодернизма, заставляющая всерьез задуматься о возможностях человеческого разума, единстве истории и социальном прогрессе, его гуманистическом измерении, способности людей к глобальным прогнозам будущего. Ими настойчиво проводится мысль, что следует радикально пересмотреть познавательные и ценностные установки философии истории Нового времени, порвать с классическим наследием прошлого. Однако нынешний фазис развития мирового сообщества побуждает не только к полемике с традицией философской классики, но и к конструктивному переосмыслению созданного ею: как никогда ранее, сегодня необходимо осознать возможности и границы компетенции исторического разума, единство и многообразие всемирно-исторического процесса, увидеть его в перспективе общечеловеческих ценностей, понять те альтернативы, которые таит будущее.

Итоги «критики исторического разума». Парадоксы «философии жизни»

Разочарование в идеях Просвещения, немецкой классической философии привело западных мыслителей уже во второй половине прошлого столетия в теме «Критика исторического разума». Ее утверждение в западноевропейской философии истории связано с отказом от веры в возможность попять глобальный смысл истории человечества, истолковать ее как прогрессивно направленный процесс, ведущий к торжеству гуманизма и разума в общественной жизни. В этой связи критиковалось так называемое субстанциальное мышление, претендующее на обнаружение единого начала социальной жизни, развертывающегося в истории, являющего подоснову всех ее событий. Наиболее удобным объектом «разрушения» подобной субстанциальной установки философско-исторического мышления западные философы, называвшие себя приверженцами «критики исторического разума», считали воззрения Гегеля. «Критика исторического разума», ставшая лозунгом «философии жизни» и неокантианства на рубеже XIX—XX вв., в нашем столетии нашла наиболее последовательных продолжателей в приверженцах таких разных направлений, как неогегельянство и неопозитивизм, стала расхожим стереотипом мысли у западных философов самых полярных ориентаций. Рассуждая о возможностях исторического разума, они не только акцентировали его ограниченность, по н выявили реальные трудности, стоящие на пути познания минувшего, неразрывными узами сопряженного с настоящим.

«Истоки» и «цель» истории в религиозном экзистенциализме

Вопрос о единстве всемирной истории и ее гуманистическом смысловом содержании по-своему ставится и решается представителями религиозного экзистенциализма. Он занимает особое место в философии К. Ясперса, который исходил из собственной трактовки человеческого существования в мире, делая ее отправным пунктом понимания «истоков» и «цели» истории. Человек, согласно Ясперсу, предстает творящим и постигающим историю существом, благодаря своей изначальной связи с божественным Абсолютом. Именно опираясь на утверждение сопряженности личности с божественным творцом мироздания, он и выдвинул собственную концепцию всемирно-исторического процесса, совмещающую «понимающую» установку с элементами спекулятивно-умозрительного теоретизирования по поводу его смыслового содержания. В известном смысле он повторил путь Хайдеггера, следуя от отрицания умозрительных конструкций смысла всемирной истории к принятию с определенными оговорками и в ином ключе именно такого «раскритикованного» типа теоретизирования. И это закономерно, ибо экзистенциальный вариант «критики исторического разума» в аналитике человеческого существования неминуемо должен дать ответ на «проклятый» для него вопрос о возможности попять историю как единое целое, обладающее значимостью для судеб саморазвития личности. Ясперс попытался сделать это, апеллируя к укорененности религиозного начала в глубинных истоках существования человека, создающего ткань истории.