«Герман и Доротея» Гёте

Несравненно выше «Мятежных» в своем художественном качестве поэма «Герман и Доротея» (1797). Это попытка Гёте обогатить отечественную поэзию идиллией в античном вкусе, но на материале современной жизни и бюргерского быта. От античности здесь гек заметр и деление на девять песен, обозначенных именами девяти муз греческой мифологии. Мотивы описательные, трогательные и юмористические чередуются в этом мастерском спокойном повествовании о столкновении юного Германа с отцом — хозяином гостиницы «Золотой лев». Герман не хочет жениться на дочери богатого соседа, он предпочитает безвестную Доротею, беженку из зарейнских земель, занятых теперь французами (Базельский мир — 1795 год). В доме готова разразиться буря, но вскоре найден разумный выход. Доротея вступает в дом в качестве служанки и после того, как она показала себя с лучшей стороны, отец идет на уступку сыну и дает согласие на брак. Контрастным фоном для этой «бури в стакане воды» служит революция во Франции, как ее понимают «мирные» немецкие бюргеры, счастливые тем, что в их стране такие бури «невозможны». В конечном счете, Гёте проводит в «Германе и Доротее» мысль о том, что для немцев покой и уют мещанского существования ценнее революционных бурь.

Гёте в годы французской революции

Французские события с самого начала произвели на Гёте сильное впечатление, об этом говорят известные строки из его поэмы «Герман и Доротея» (1797| начало главы «Клио»). Однако Гёте избегает публично высказываться о Франции. Он остерегается скороспелых суждений. К тому же положение веймарского министра и давнего друга местного государя налагает на него известные ограничения. Однако отдельные письма той ранней поры свидетельствуют, что Гёте непрестанно размышляет о том, что происходит во Франции.

Гёте после возвращения в Веймар

Возвращаясь из Италии в Веймар, Гёте уже не питал прежних радужных надежд на возможность проведения прогрессивных социальных преобразований. Он чувствовал себя здесь чужим. После «вечного города» все казалось ему в Веймаре будничным, серым, до карикатурности мелким. «Ифиге-ния» и «Тассо» не встретили понимания в кругу веймарских придворных, и даже первой публикации из «Фауста» («Фауст. Фрагмент», 1790) был оказан сравнительно холодный прием, а его увлечение естествознанием, если не считать Гердера и Кнебеля, было всеми воспринято как досадная причуда поэта и напрасная трата сил.

«Эгмонт» Гёте

Осенью 1787 года Гёте закончил в Риме свою историческую драму «Эгмонт», начатую еще 13 лет тому назад во Франкфурте, когда он был тесно связан с «бурей и натиском». Работа велась урывками в Веймаре и была завершена в период, когда у Гёте быстро нарастало критическое отношение к своему прежнему творчеству и он склонялся к классицизму. Завершение «Эгмонта» падает на время между окончанием таких демонстративно классицистских работ, как «Ифи-гения в Тавриде» и «Торквато Тассо».

Творчество Гёте веймарского периода

Первое веймарское десятилетие

В декабре 1774 года молодой наследный принц Саксен-Веймарского герцогства Карл Август, проезжая через Франкфурт, пожелал познакомиться с автором «Вертера». После нескольких встреч Гёте был приглашен погостить в Веймаре. Правильно поняв это приглашение как первый шаг к привлечению его на саксен-веймарскую службу, Гёте после некоторых колебаний в начале ноября 1775 года приехал в Веймар. К этому времени Карл Август уже вступил на престол.